Что будет являться основным драйвером изменений в России на горизонте 2035? С этого вопроса началась пленарная дискуссия форума стратегических инициатив, который проходит в Москве 21 — 22 июля. Всем участникам в начале дискуссии дали возможность через SMS проголосовать за один из четырех предложенных вариантов ответа на этот вопрос. Через несколько минут голосование завершилось, а его результаты появились на экране.
Наибольшее число респондентов (37,82%) проголосовали за вариант «Технологии. Новые рынки на стыке технологических платформ». На втором месте с результатом в 27,81% оказался вариант «Экономика. Кардинальное улучшение условий для предпринимательства и экономического роста». 25,73% посчитали, что драйвером изменений в России до 2035 года станет идеология, где Россия выступит как генератор смыслов и культурных кодов. И лишь 8,64% сделали ставку на экспорт вооружений.
Неожиданными оказались результаты голосования для помощника президента России Андрея Белоусова, полагавшего, что большинство участников голосования в качестве главного драйвера изменений выберут экономику. Тем не менее, Белоусов согласился с большинством голосовавших и рассказал о своем видении трендов, которые будут иметь фундаментальное значение для реструктуризации мировой экономики в ближайшие 10 — 15 лет.
На сегодняшний день ни одна из ведущих мировых стран не решила проблему экономического роста, констатировал Белоусов. Если до кризиса ежегодный рост экономики США превышал 3%, то сегодня он составляет порядка 2,2%. Рост экономики Европы в 2016 году по самым оптимистичным прогнозам составит 1%, тогда как до кризиса 2008 года этот показатель составлял более 2%. В Китае темпы роста экономики раньше превышали 9%, а в последние 7 лет составляют менее 7,6% и даже могут упасть до 6%. Япония этот показатель держится на уровне 1%.
«Такая ситуация выводит в повестку дня вопрос о формировании долгосрочных источников роста», — заявил Белоусов. По его словам, лидером в поиске таких источников выступают США. Основной источник роста экономики этой страны — колоссальный технологический потенциал, накопленный за последнее десятилетие в мире. До сих пор этот потенциал не капитализирован, но это произойдет в ближайшие 10 — 15 лет, считает помощник президента.
Под технологическим потенциалом Белоусов подразумевает: медицинские технологии, связанные с расшифровкой генома человека, картированием головного мозга и новыми лекарствами, основанными на нанотехнологиях; технологии, связанные с коммуникацией и виртуальной реальностью; технологии цифровой промышленности и аддитивные технологии; технологии в области энергетики, связанные с использованием умных сетей с миниатюрными источниками энергии; технологии в области управления, основанные на использовании big data, blockchain, использовании облачных решений и так далее.
Ответ на вызовы новой индустриализации со стороны еще одного мирового технологического лидера — Китая — состоит в активизации внутреннего рынка и построении товарного моста с Европой. Этот «шелковый путь» пройдет через страны (в первую очередь, страны Азии) и вовлечет их в большую китайскую экономическую систему с построением цепочек производства добавленной стоимости, прогнозирует Белоусов.
У Европы с ее большим количеством внутренних социальных и миграционных проблем долгосрочная стратегия выражена менее ярко. «Тем не менее, видно, что европейцы делают ставку на так называемую зеленую энергетику и на новые цифровые промышленные технологии», — отметил помощник президента.
Под новые стратегии развития стран выстраиваются новые регуляторные пространства — транстихоокеанское и трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерства. Оба эти партнерства, по словам Белоусова, означают смену регуляторных моделей — уход от регуляторики, свойственной экономическому росту 1990-х годов, к регуляторике, основанной «на значительно более четкой защите и реализации потенциала инвестиций, потенциала использования новых технологий».
«По сути дела, это продолжение национальной регуляторики США во внешний мир. Эти тренды, безусловно, окажут существенное влияние на формирование мировой экономики, границ новых союзов», — сказал Белоусов и подытожил свое выступление, озвучив четыре тезиса.
Первый тезис — это распространение новых технологий в экономике и формирование новых экономических укладов. Прежние технологические революции как бы надстраивались над существующими индустриальными укладами, трансформация которых в результате происходила медленно. Особенность новых технологий заключается в том, что они очень быстро могут обесценить уже существующее производство. Например, сочетание цифровых технологий с 3D-печатью практически выводит на рынки продукцию с такой низкой себестоимостью, которая просто обнулит многие существующие традиционные производства, включая строительные технологии, производство бытовой техники и т.д.
Второй тезис — новая конфигурация глобальной экономики, построение новых регуляторных пространств, которые будут охватывать границы распространения новых технологий.
Третий тезис заключается в крупнейшем социальном сдвиге — формировании нового, «виртуального» человека, который формирует для себя новую реальность, средства коммуникации. Это означает и новые факторы качества жизни, и новую диверсификацию между бедными и богатыми.
Четвертый тезис — изменение системы управления на основе технологий big data, облачных технологий, распределенных технологий управления — управления не только производством, но и логистикой, за которым стоит выход на рынки нового типа компаний.
Все эти вызовы означают фундаментальные сдвиги, которые произойдут и станут явными, по оценкам специалистов, в середине следующего десятилетия. А национальная технологическая инициатива (НТИ) — это попытка ответа России на эти вызовы, заключил Белоусов.
