Интервью с руководителем проектного направления Фонда «Центра стратегических разработок Северо-запада» Мариной Липецкой.
«ИК»: Марина Сергеевна, как сегодня можно охарактеризовать рынок инжиниринговых услуг в мировом масштабе и какое место на нем занимает Россия?
Марина Липецкая: Мировой рынок инжиниринговых услуг по глобальным оценкам международных консультантов оценивается примерно в 700 млрд долларов. Россия занимает меньше одного процента этого рынка. Другое дело, что есть некоторые сложности с расчетами, потому что в отличие от мировой ситуации у нас инжиниринговая услуга не оформлена в единицу статистической оценки.
«ИК»: Получается, что сейчас в России фактически нет формального определения понятия инжиниринга, и мы не знаем в точности, что это такое в терминах возмездной услуги со своим экономическим эффектом?
Марина Липецкая: Совершенно верно. Понятие не введено как нормативное, как управленческое, как идеологическое, поэтому каждый понимает под этой деятельностью нечто свое. Есть услуги по проектированию, но они тоже никак конкретно не закреплены.
«ИК»: В чем причины отставания России от мирового уровня? Наверняка не только в неопределенности этого понятия, а еще и в тех барьерах, которые существуют в системе взаимоотношений по линии «государство – бизнес».
Марина Липецкая: Тут мы пропустили целый этап в развитии бизнес-процессов, а инжиниринговая деятельность – это конкретный бизнес-процесс, который в свое время был выделен многими компаниями в отдельную сферу деятельности. У нас в 80-90-е годы не было никакой работы с процессами, с наладкой исследовательской деятельности, проектной, производственной. А то, что мы унаследовали от Советского Союза старую систему производства: проектирование было интегрировано в профиль внутренних отраслевых институтов, в производственную часть, специальные КБ. Но как отдельная сфера деятельности никак не было оформлено. В мире они оформились, выделились в отдельные компании, поэтому рынок сложился, а мы еще находимся только на стадии его становления.
«ИК»: Нужно ли нам сейчас выделять инжиниринг в качестве самостоятельно существующей системы? Если да, то будет ли это отрасль? Или все-таки есть некая горизонтальная деятельность, которая должна быть интегрирована в определенные отрасли в соответствии с их собственными бизнес-задачами?
Марина Липецкая: Скорее второй вариант. Это самостоятельный объект управления, который нуждается в выделении и развитии. Понятно при этом, что инжиниринговая деятельность, проектирование встроено в производственную систему и неотделимо от нее. Важно сфокусировать на инжиниринге внимание, как-то эту деятельность «опредметить».
«ИК»: С Кластером Инжиниринга и высоких технологий, созданном по инициативе «Инженерного клуба», Вы являетесь партнерами?
Марина Липецкая: Мы рассматриваем себя как партнера Кластера. Наш Центр третий год ведет работу по проекту «Промышленный технологический форсайт России», в интересах Министерства промышленности и торговли РФ. Ключевым направлением в рамках этого проекта было исследование по теме «Современное проектирование и современный инжиниринг». Мы проанализировали, как он устроен в настоящее время, для того, чтобы через анализ трендов, общей ситуации и проблем перейти к разработке конкретных предложений по технологической политике. Сегодня говорили, что у нас нет технологической политики. Промышленная-то есть, но она рыночная, она секторальная, а вот технологическая… Как консультанты, советники Министерства промышленности, мы советуем специально выделить в особое направление технологическую политику и ею заниматься. В стране этого не было уже 20 лет, и мы многое упустили, о чем можно судить сегодня на материале проблем проектирования и инжиниринга.
«ИК»: Как Вы считаете, есть ли перспектива развития у петербургского Кластера инжиниринга и высоких технологий? И если есть, то, в каком направлении нужно развиваться и что конкретно нужно сделать, чтобы это начинание принесло пользу если не в рамках экономики России, то хотя бы в рамках экономики региона?
Марина Липецкая: Мне сложно оценивать перспективу самого Кластера – это будет зависеть от того, насколько участники готовы к самоорганизации. Весь мировой опыт создания кластеров, показывает, что очень часто инициатором выступают либо конкретные игроки, либо государство. У нас выделено 25 приоритетных кластеров, им будет оказываться специальная поддержка, но это только одно из рамочных условий. Но на самом деле потенциал жизнеспособности кластера зависит от того, насколько участники готовы к открытой кооперации. Сейчас глобальная ситуация в инжиниринговой деятельности такова, что рынок сильно консолидируется, там играют большие бренды, компании, объединения. И поэтому кластер – это форма ответа на укрупнение глобального рынка. Каждая отдельная компания может не выжить в нем – проще «заказать» какого-то гиганта, который спроектирует вам «под ключ» завод, зачем заказывать 50 разных агентов? Это, кстати, вызов для этого инжинирингового кластера, поскольку инжиниринг связан с оборудованием. И если компании не включены в этот кластер, то им будет сложно найти свою нишу.
«ИК»: Получается, что кластеры – это еще и механизм саморегулирования бизнес-процессов внутри межотраслевого взаимодействия и всей экономической системы на том или ином уровне ее локализации.
Марина Липецкая: По большей части да. Мы говорим, что должны создаваться новые компании через кластерные механизмы, компании должны быть настолько открыты, что готовы делиться командами между собой. Они способны и рынок делить, и новый продукт формировать. Все зависит от их договороспособности.
Беседовал: Константин Барежев
